Но грустно, думать, что напрасно...

Все вспоминаю «Апокриф» на «Культуре» с Еленой Петровской на этой неделе. Какие симпатичные, грамотные люди, и какая глухота к мысли, предложенной Еленой: цинизм восходит к кинику Диогену, который за броней социальных условностей искал человека с помощью не слов и рассуждений, а провоцирующих жестов.

По сути метод Диогена, не надеющегося на слова: «не суть речи, ниже словеса, иже не слышатся гласы их», подобен поведению юродивых. Взять хотя бы Византийского Симеона, чье житие было опубликовано еще при СВ в литпамятниках. Когда ему предложили пойти в баню, он согласился, снял одежду, перекинул через плечо и пошел в таком виде по улице. В другой раз он в той же бане пошел в женское отделение и был побит и выгнан. Однажды, встав на амвон, он начал кидать благочестивым прихожанкам орешки за пазуху и т.д. Смысл такого поведения прост, но на словах Симеон приоткрывал его единственному лицу (у каждого Холмса всего один Ватсон): вы говорите, что надо соблюдать внешние правила приличия? ОК. Но что это вам дает? Внешне все благообразно, а внутри? Я, отправившись в женскую баню, не чувствовал ничего, как ничего не чувствуют, соударяясь, березовые поленья, ибо дух мой непрестанно устремлен к Богу. А что у вас за вашим благочестивым фасадом?

Елена обозначила две точки кинизма: Диоген и хиппи, заметив, что кинизм есть путь сопротивления, приоткрыв тем самым возможность перевести разговор на злобу дня. Почтенная аудитория не подхватила мячик, но за исключением отдельных проблесков перевела разговор в смакование обывательского понимания цинизма как механизма защиты несчастных людей, утративших в себе человека. В принципе тоже неплохо, но у меня есть сильное подозрение, что подразумеваемый утраченный человек уж больно мелкобуржуазный по своей сути.

Чего мне не хватает в жизни, в общественной жизни, в церковной жизни, так это генеративного зерна кинизма, бескомпромиссной маргинальности. Я полностью согласен с Борисом Гройсом, заметившим в интервью АртХронике, что, если и есть в этой жизни проблески счастья, то они связаны только с возможностью быть маргиналом. И как омелкобуржуазилась церковная жизнь в Москве за ту четверть века, что я ее знаю! Что за судорожные реакции навязать силой преподавание Закона Божия, когда максимум, что нужно для проповеди, - это равные условия. Откуда взялось желание цензурировать все и вся? Какая беспомощность перед придурком в рясе, как будто-то у него есть какое-то право на мое понимание веры и норм церковной жизни. Есть принцип соборности, в соответствии с которым каждый христианин есть царственный лаик, гарантирующий свою царственность готовностью быть сором для мира, а священник есть лишь координатор согласия и предстоятель молитвенного собрания царственных лаиков. И значение предстоятеля связано лишь со способностью координировать буйное племя стоящих за его спиной маргиналов. Кстати такие отношения между паствой и пастырями в обыкновении на Западной Украине, по крайней мере, за стаканчиком вина мне об этом рассказывал один священник лет 15 тому назад.

Короче, не та музыка у нас в душе звучит. Как бы я не презирал пустышность культурного background’а Rock-a-Roll’а, как бы я его не ненавидел за то, что он орет из ушей тинэйджеров в метро, но «грустно думать, что напрасно была на молодость дана…», что не ищем мы музыки, адекватной Rock-aRoll’у по протестному и революционному потенциалу и приемлемой по укорененности в мировой культуре.

Источник: http://hubris-ipod.livejournal.com/2814.html