Думы.

Прошло уже сорок два года полона безбожниками нашей многострадальной родины, некогда Св. Руси, и кажется нет уже никакого просвета концу страшного лихолетия.

Правда, бывали и раньше страшные годы, потрясавшие самые устои Руси, но тогда душа народная не была искалечена кривдой, не выжжена была совесть да так, что «святая ложь» стала на устах даже высших служителей поруганной Церкви Божьей.

Только потаенно, где то в катакомбах, еще теплится огонек Правды Божьей и истинной веры на родной земле, а здесь… к кому пойти размыкать наше русское горе.

Но милостью Божьей и в нашем разсеянии сохранился, пусть и небольшой уже, остаток подлинной Святой Руси. Он в земном уделйе Той, в честь Которой и сама Св. Русь искони именовалась «Домом Пресвятой Богородицы». Это Св. гора Афон. Вот на ней и теперь живет Св. Русь во плоти и духе престарелых, ветхих уже деньми русских старцев-иноков.

Святость конечно не означает безгрешность и было бы лицемерием считать всех афонских монахов безгрешными, но афонское стремление к святости означает непрестанный жертвенный подвиг в стоянии перед лицом Божиим, выражающейся в неусыпаемой молитве, «умном делании — молитве Иисусовой».

Здесь дерзновенность веры в силу молитвы такова, что она подлинно не знает земных границ времени.

Это постоянное стояние в молитве, вся жизнь в особом мире молитвы, чуждом всему земному, так утончает духовное зрите Афонского подвижника, что не только настоящее, но часто и будущее зрит он, как настоящее.

В бытность мою на Афоне встретил я там дивного старца иеросхимонаха Афанасия, около двух лет тому назад в Бозе усопшего. Он был подлинно вождем старостильного Афонского иночества и учителем «умной молитвы Иисусовой», тем благодатным старцем-духовником, который своей дерзновенной, святой молитвой врачевал и возрождал человеческие души.

В маленькой его келейке, в беседе о важнейших предметах веры и спасения, незаметно пролетали два часа и уже совсем перед уходом, видимо предваряя мой вопрос, старец спросил: «а скажите, батюшка дорогой, не оскудели ли наши соотечественники в вере в Россию?» Я ответил: «раньше сидели на чемоданах, потом распаковали их, а теперь ушли в благобытие; сохранивших веру — единицы».

Старец поник головой, помолчал, потом устремил свой взор на образа. На глазах его были слезы. «Бедные, бедные» — прошептал он, «так неужели же они не хотят увидеть ту Христову Россию, которая стоит перед нами?» А затем, уже повышенным голосом, как бы обличая сказал: «Так неужели же они не верят, не понимают, что та святая кровь, которую столько пролили безбожники не только вопиет к небу, но и есть умилостивительная жертва перед Богом! А к этой, принесенной уже жертве, принесла ли эмиграция и свою жертву покаяния? Скажите им об этом! Страшно впасть в руки Бога Живаго».

О том да будут наши думы.

>Прот. Иоанн ГРИГОР.

<<<     Наверх     >>>